Фанфикс.ру rain_dog - Летучий корабль

Но, согласитесь, затягивать паузу, буравя гостя взглядом, вовсе не в традициях приличного дома, так что мы все же переходим к светской беседе. Да, все они здоровы, дядя, как и прежде, торгует дрелями, дела идут неплохо, бывало, конечно, и лучше, но и сейчас грех жаловаться. Я хвалю его машину. Да, конечно, хорошая удобная модель и отлично бегает, но… Мне, правда, нравится? Да, конечно. А вот Дадлик еще учится, в Лондоне, Петуния тебе не сказала? На кого? Собирается стать программистом. Да, прекрасная профессия. А я? Что-то типа полицейского? Тоже интересная работа…

- Не женился еще? — спрашивает меня дядя, видимо, придумав, какой еще безопасный вопрос мне можно задать.

- Уже развелся, — признаюсь я и добавляю, — к сожалению.

Мне кажется, по их представлениям о разводах уместно сожалеть…

- На ком-то из своих?

Киваю. От комментариев воздерживаюсь, но, надеюсь, они сейчас читают на моем лице чистосердечное раскаяние в моем неудачном выборе.

- Детей-то не успели завести?

- К счастью, нет.

- Вот и мы говорим Дадлику — не стоит жениться рано. Добром это никогда не кончается. Но вы же такие — никогда не слушаете старших.

Неужели за Дадли тоже водится этот грех? Бросаю взгляд на него — он закатывает глаза. Открыто демонстрирует мне, как они его достали? Интересно…

- Вот мы с Петунией, прежде чем пожениться…

Далее следует рассказ об истории их знакомства и женитьбы, не слишком занимательный, но я слушаю с неослабевающим вниманием. Где я сейчас живу? В Лондоне? Собственный дом? Да, я все больше похож на человека, с которым стоит разговаривать. Я, конечно, опуская цифры и подробности, рассказываю о наследстве, доставшемся мне от крестного и от родителей. Это удобный момент, чтобы передать деньги.

- Что ты, Гарри! — пытается протестовать тетушка, — мы же не за этим взяли тебя, когда…

- Когда погибли мои родители, — легко договариваю я за нее. — Поэтому я очень многим вам обязан. И вы кормили меня, одевали, тратили свои средства на мое образование…

У меня сегодня, похоже, разыгралась фантазия. Почему-то раньше мне казалось, что я не умею лгать… Лгать, улыбаться, говорить то, чего от меня ждут…Мне не противно. Противно читать о себе в газетах магического мира, противно знать, что меня используют. Забавно слышать, что у меня нет амбиций…

Деньги они все-таки берут. Радуются, хотя стараются, чтобы я этого не видел. И после этого наше общение становится более непринужденным — я даже удостаиваюсь специально испеченного по такому случаю торта. Мне — неслыханное дело — рассказывают о соседях, о подъемах и спадах на рынке дрелей, о ценах на газонокосилки… Я признан человеком, с которым возможен вполне обычный разговор! И я не могу сказать, что мне неинтересно все это слушать! Я же хотел портал в мир магглов. Что ж, вот и он. О чем они разговаривают, что их занимает, о чем уместно болтать с соседом. Я же хотел знать это! Да, вот у меня сегодня и выдался такой практикум по прикладному маггловедению.

Дадлик, как и прежде, усердно налегает на торт, тетя смотрит на него с тщательно скрываемым неодобрением.

- Ну и как, Гарри, ты доволен? — стряхивая крошки с усов, вопрошает меня дядя. — Доволен тем, как сложилась твоя жизнь?

Вон он, тот момент, который я должен использовать! Я ждал этого вопроса, я даже заранее продумал, как на него ответить. Не оплошай сейчас, Гарри! Теперь, когда они приняли от меня деньги, они должны понимать, что никаких жизненных проблем я не испытываю, что приехал к ним не за помощью, но все же…

- Трудно сказать…

Я не тороплюсь отвечать и, не стесняясь, отрезаю себе еще кусок от кондитерского великолепия, выковыриваю вишенку из желе, покрывающего верх торта, и отправляю ее в рот. То, что мне не было позволено… То, что я пришел и купил себе сейчас на родительские деньги… Хотя бы иллюзию… Ведь нелюбимым не продают любовь, правда, Поттер? Или все же да?

— Знаете, дядя Вернон, тот мир, в котором я живу — он довольно узок. Когда я был ребенком, мне казалось, что я попал в сказку. Но то, что хорошо, когда тебе одиннадцать… Ну, сами знаете…

Я думаю, мне не стоит напоминать им про сов, волшебные палочки и кусающиеся учебники.

- А что я тебе говорил! — победно восклицает мой дядя, с громким стуком ставя на стол свою чашку. — Мы же не хотели пускать тебя в эту чертову школу! Ты помнишь? Даже сбежали с тобой на край света, в такую глушь! Но нет, тебе надо было настоять на своем!

- Да, наверное, Вы были правы. Я долго этого не понимал, но вот теперь… Мне кажется, в нормальной жизни, ну, то есть у вас, гораздо больше возможностей. И она намного интереснее и разнообразнее. А у нас… довольно ограниченный круг занятий, довольно отсталые представления обо всем… Я не могу серьезно относиться к людям, у которых нет в домах даже электричества!

- А у тебя?

- Я проведу!

И я сдержу свое слово, хотя это будет не так-то просто сделать. Но раз у меня появится компьютер, его же надо будет куда-то подключать!

— Знаете, — мне кажется, им должно понравиться то, что я скажу дальше, а вот потом я и вырулю на ту тему, которая важна для меня — сохранились ли у них хоть какие-то мои документы. — Знаете, я в последнее время даже подумываю о том, чтобы бросить весь этот цирк, получить нормальное образование и найти себе достойное занятие в вашем мире, в реальном. Ну, он кажется мне более настоящим, что ли…

Дядюшка смотрит на меня с нескрываемым одобрением, а вот выражение лица моей тетушки становится каким-то тревожным. Что-то не так?

- Правильно говоришь, племянник! — басит дядя Вернон. — В настоящем реальном мире, где живут нормальные люди! О чем мы тебе всегда говорили?

- Так вот я хотел спросить… а у вас не сохранились какие-нибудь мои документы? Метрика или еще что-нибудь? Я бы хотел…

И вот при этих моих словах тетушка внезапно бледнеет, а дядя смотрит на нее с некоторым удивлением. Что, есть что-то, чего ему не положено было знать?

- Понимаешь, Гарри, — осторожно начинает она, — тогда, когда тебе было семнадцать, ну, помнишь, когда они пришли за тобой, а нас заставили уехать… Я так перепугалась, что сожгла все… метрику, аттестат из начальной школы — все.

- Петуния? — дядя все еще не понимает.

- Я очень боялась тогда, боялась за нас всех и…

Да, тут даже и не знаешь, что сказать… Разве что Волдеморту понадобились бы мои маггловские документы…

- Ничего страшного, тетя, — бодро говорю я, хотя переварить то, что она мне сказала, еще не могу. Не то чтобы я очень рассчитывал, но… В то же время, я не планировал получать маггловское удостоверение на имя Гарри Поттера, так что, может быть, оно и к лучшему? — Я же могу обратиться в полицию и заявить об утрате документов? И их восстановят?

- Конечно! — поспешно заверяет она меня, обрадованная тем, что ее глупость не рассердила великого волшебника, который больше не хочет им быть. — У Дадлика вот друг в полиции работает, правда Дадлик? Полкисс… кажется?

- Да, мам, — отзывается мой кузен, глядя на меня с внезапным интересом, который я никак пока не могу истолковать. — Дэвид Полкисс.

- Он же поможет, правда? Да, Дадли? — тетушка всячески пытается загладить свою оплошность.

- Думаю, да.

И я спешу спросить о чем-то совершенно ином, неважном, о том, что от станции, кажется, пустили новый автобус. О том, жива ли еще старая кошатница миссис Фигг, что жила в доме напротив. Жива, что ж ей сделается, а ее кошки регулярно забредают в сад и гадят на безупречный дурслевский газон. И остаток наших семейных посиделок тренируюсь в том, чтобы научиться говорить с магглами о маггловском. Оказывается, что мой кузен и дядя любят футбол, но болеют за совершенно разные команды. Так что ближе к вечеру мы обнаруживаем, что можем расстаться, совершенно довольные друг другом.

- Ты не пропадай, Гарри, звони, заезжай, — приглашает меня дядя Вернон, а тетушка вторит ему.

Я, стоя уже в пальто и завязывая шарф перед зеркалом, обещаю регулярно давать о себе знать. Все же не чужие люди…

- Мам, я провожу Гарри, — неожиданно говорит Дадли, накидывая куртку.

- Да, конечно, Дадлик, только не задерживайся долго.

- Не буду, — небрежно отвечает он.

И мы вдвоем с моим кузеном выходим за порог дома в Литтл Уингинге.

Мы с Дадли молча доходим до калитки, выходим на пустынную улицу, освещаемую сейчас только бело-желтыми кругами фонарей да светом, падающим из окон домов. Сейчас, зимой, когда мало кто открывает форточки, не слышно даже бормотания телевизоров, так что мы идем в полной тишине, но разговора пока не начинаем — возможно, и мне, и Дадли кажется, что его родители все еще стоят на пороге дома и смотрят нам вслед.

- Куришь? — спрашивает он, наконец, когда мы удаляемся от дома на расстояние двух фонарных столбов, и протягивает мне открытую пачку.

- А то.

Я делаю попытку достать свои, но он меня останавливает. И вправду, наверное, глупо отказываться, когда тебя так явно пытаются угостить.